С отъездом Веры Райского охватил ужас одиночества. Он чувствовал себя сиротой, как будто целый мир опустел, и он очутился в какой-то бесплодной пустыне, не замечая, что эта пустыня вся в зелени, в цветах, не чувствуя, что его лелеет и греет природа, блистающая лучшей,
жаркой порой лета.
Одна вздыхала и крестилась, что бы ни показывал монах: светскую картину, портрет, мозаичный вид флорентийской работы; а когда его приперли сзади к заставке открытой двери в крайнюю светелку с деревянной отделкой и зеркальным потолком, где владыка отдыхал в
жаркую пору, одна из старушек истово перекрестилась, посмотрела сначала на соломенную шляпу с широкими плоскими полями, лежавшую тут же, потом на зеркальный потолок в позолоченных переборах рамок и вслух проговорила слезливым звуком...
Неточные совпадения
Черные фраки мелькали и носились врознь и кучами там и там, как носятся мухи на белом сияющем рафинаде в
пору жаркого июльского лета, когда старая ключница рубит и делит его на сверкающие обломки перед открытым окном; дети все глядят, собравшись вокруг, следя любопытно за движениями жестких рук ее, подымающих молот, а воздушные эскадроны мух, поднятые легким воздухом, влетают смело, как полные хозяева, и, пользуясь подслеповатостию старухи и солнцем, беспокоящим глаза ее, обсыпают лакомые куски где вразбитную, где густыми кучами.
Когда Обломов обедал дома, хозяйка помогала Анисье, то есть указывала, словом или пальцем,
пора ли или рано вынимать
жаркое, надо ли к соусу прибавить немного красного вина или сметаны, или что рыбу надо варить не так, а вот как…
«Может быть, одна искра, — думал он, — одно
жаркое пожатие руки вдруг пробудят ее от детского сна, откроют ей глаза, и она внезапно вступит в другую
пору жизни…»
В
жаркую летнюю
пору лошадей выгоняют у нас на ночь кормиться в поле: днем мухи и оводы не дали бы им покоя.
Почва здесь — вершковый слой перегноя, а подпочва — галька, которая в
жаркие дни нагревается так сильно, что сушит корни растений, а в дождливую
пору не пропускает влаги, так как лежит на глине; от этого корни гниют.
Прошла
пора детских игр и юношеских увлечении, прошла
пора жарких мечтаний и томительных, но сладостных надежд.
Почти целый месяц продолжалась наивная, очаровательная сказка нашей любви, и до сих
пор вместе с прекрасным обликом Олеси живут с неувядающей силой в моей душе эти пылающие вечерние зори, эти росистые, благоухающие ландышами и медом утра́, полные бодрой свежести и звонкого птичьего гама, эти
жаркие, томные, ленивые июньские дни…
«Многие тысячи лет прошли с той
поры, когда случилось это. Далеко за морем, на восход солнца, есть страна большой реки, в той стране каждый древесный лист и стебель травы дает столько тени, сколько нужно человеку, чтобы укрыться в ней от солнца, жестоко
жаркого там.
Я просидел сутки в
жаркий день после ночного дождя, и ужас этих суток до сих
пор помню.
Двадцатифутовое колесо, со скользящими по нем двенадцатью канатами, вращалось также беззвучно и быстро; от его широкого движения суховатый
жаркий воздух машинного отделения колебался сильными, равномерными
порывами.
Как только после обеда водворилась та сонная душная тишина, которая до сих
пор, как
жаркий пуховик, ложится на русский дом и русский люд в середине дня, после вкушенных яств [Яства — кушанья, блюда (старинное слово от глагола «ясти» — есть, кушать...
С этих
пор по всем комнатам во всех углах раздавались
жаркие дебаты о праве женщин на труд, а на всех рабочих столах красовались — курительный табак, папиросные гильзы, чай и самые спартанские, но самые употребительные здесь яства: молоко и норвежские сельди.
Вдруг подбегает лакей и спрашивает меня,
пора ли разрезывать
жаркие?
Веселый, игривый напев нерадостно звучит в устах скитских певиц… То ли дело льющаяся из
жаркой взволнованной Яр-Хмелем груди свободная опьяняющая песнь Радуницы, что раздавалась о ту
пору на Руси по ее несчетным лугам, полям и перелескам…
А дело было в
жаркую летнюю
пору.
— Как? Вполне ясно, в войне наступает перелом. До сих
пор мы всё отступали, теперь удержались на месте. В следующий бой разобьем япошек. А их только раз разбить, — тогда так и побегут до самого моря. Главная работа будет уж казакам… Войск у них больше нет, а к нам подходят все новые… Наступает зима, а японцы привыкли к
жаркому климату. Вот увидите, как они у нас тут зимою запищат!
— Ах, как хорошо, отлично! — приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием
жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех
пор, как выехал из дома.